Стратегия восстановления территориальной целостности Молдовы

21 июля 1992 года президентами Молдовы и России было подписано молдо-российское Соглашение «О принципах мирного урегулирования вооруженного конфликта в приднестровском регионе Республики Молдова». На сегодняшний день это соглашение остается фактически единственным реальным достижением переговорного процесса, создавшим предпосылки для урегулирования конфликта между Кишинёвом и Тирасполем мирными, политико-дипломатическими методами. Вопреки эпизодическим усилиям по поиску взаимоприемлемой основы решения приднестровской проблемы, данный процесс переживает системный кризис, который выражается не только в неэффективности существующих на данный момент механизмах его урегулирования, но и в отсутствии новых идей и подходов, если не считать стремление режима Санду-PAS воспользоваться изолированностью региона от постоянного спонсора режима в Тирасполе - Российской Федерации и создать проблемы для обеспечения природным газом населения и промышленности региона, в связи с прекращением транзита российского газа через Украину с 31.12.2024 года. В результате, проблемы созданы не только населению левобережья Днестра, подавляющее большинство которого являются гражданами Молдовы, но и правобережной Молдове. На левом берегу люди мерзли в неотапливаемых квартирах и имели проблемы с приготовлением пищи, а на правом – большинство населения c трудом пыталось справиться со значительно возросшими счетами за электроэнергию и газ.

Процесс урегулирования приднестровского конфликта на протяжении нескольких десятилетий носил неравномерный и нестабильный характер. После «заморозки» конфликта летом 1992 года были этапы продвижения в переговорном процессе, которые сменялись периодами застоя, а затем стагнации самого процесса урегулирования. Данное состояние стало следствием ряда причин - разности подходов сторон к процессу урегулирования, отсутствия у сменяющих друг друга правительств в Кишинёве обоснованной и последовательной стратегии восстановления территориальной целостности страны, непримиримости позиций тираспольской администрации, влиянием внешних факторов, в том числе интересов государств заинтересованных в сохранении собственного влияния и нестабильности в данной части европейского континента.

Часто проблема сепаратистских режимов сводится к констатации позиций сторон, касающихся истории возникновения конфликтов на постсоветском пространстве, однако, этот путь не ведет к решению основного вопроса – урегулированию ситуации вокруг сепаратистских образований. Большинство политиков и экспертов, так или иначе пытавшихся предложить решение проблемы самопровозглашённых сепаратистских режимов, в подавляющем большинстве случае исходили из сиюминутных, а зачастую и из конъюнктурных соображений, не проявляя комплексный и системный подход как к явлению на постсоветском пространстве, представляющему угрозу для безопасности и стабильности отдельных стран и регионов в целом.

Выработка конкретных рекомендаций на основе глубокого изучения и анализа со стороны экспертного сообщества тормозится доминированием политической составляющей над всеми остальными аспектами проблемы. При таком подходе нет готовности сторон в конфликте к компромиссам на основе соблюдения международных норм и правил в области уважения территориальной целостности и прав национальных меньшинств. В итоге завышенные ожидания от очередного раунда встреч на международном уровне сменяются разочарованиями, новыми порциями взаимных обвинений и алармистской риторикой.

Не является секретом тот факт, что наиболее влиятельные страны мира пытаются реализовать свои интересы чужими руками, развязывая локальные войны или инициируя конфликты в интересующих их уголках мира. На этапе урегулирования и разрешения конфликтов некоторые государства и контролируемые ими международные организации, пользуясь несовершенным механизмом международного права, регулирующего эти процессы, зачастую с позиции силы, стремятся получить выгоды из сложившейся обстановки. В первую очередь, речь идет о геополитических интересах в определённых регионах мира, о сохранении контроля над определёнными территориями; политических проблемах, связанных с заменой существующих властных структур и т.п.

При этом остаётся распространенным пособничество местным сепаратистским силам оказываемое государствами, преследующими свои эгоистические интересы. Внешнее вмешательство на стороне антиконституционных сил проявляется через оказание политической, военной, моральной и материальной поддержки одной из враждующих сторон.

В практике международных отношений проблема самопровозглашённых псевдогосударственных формирований, возникших в результате сепаратистских действий, не имела актуального звучания и решалась на условиях нерушимости границ и территориальной целостности признанных государств вплоть до 90-х годов XX века. Распад СССР вызвал ряд территориальных изменений в Европе. На территории новых независимых государств, признанных таковыми международным сообществом в пределах административных границ бывших союзных республик, при активной поддержке извне возникают сепаратистские движения, неподконтрольные центральным властям, в том числе и так называемая «Приднестровская молдавская республика». В контексте процессов национально-государственного самоопределения новых независимых государств все призывы к соблюдению территориальной целостности и нерушимости границ признанных ООН государств оказались несостоятельными и безрезультатными.

В силу глобализации международных отношений возникновение и развитие конфликтов во многом зависели от состояния и действий, осуществляемых международным сообществом. Интернационализация местных конфликтов приводила к тому, что они переставали быть внутренним (двухсторонним) делом отдельных государств, в результате чего создавались многосторонние форматы урегулирования конфликтов. Миротворческий контроль стал характерной чертой глобализированного мира. На начало XXI века под эгидой ООН проведено 50 миротворческих операций, в которых принимали участие миротворческие силы всех структур общества - ООН, региональных межгосударственных союзов, а также и отдельных государств. При этом часто без видимых результатов.

Однако этот порочный круг был разорван в Нагорном Карабахе, когда руководство Азербайджана, укрепив свои вооруженные силы, разочаровавшись в «усилиях международных партнеров», при поддержке Турции и бездействии России, заняло территорию Нагорного Карабаха военным путем и восстановило, таким образом, территориальную целостность своей страны.

Конфликт на Днестре не является межнациональным, Республика Молдова выбрала мирный путь, поэтому азербайджанский опыт, несмотря на определенные дискуссии в среде некоторых молдавских политиков и экспертов, не применим, по разным причинам, для разрешения Приднестровского конфликта. При этом дальше тянуть некуда – пришло время для больших усилий с целью быстрого и мирного объединения двух берегов Днестра.

В первую очередь, необходим комплексный и системный анализ истории и причин возникновения и возможных путей разрешения приднестровского конфликта.

С этой целью необходимо максимально объективно выявить основные причины и предпосылки его возникновения, поэтапно рассмотреть ход конфликта и попытки его мирного урегулирования, выявить истинные, а не декларированные интересы и позиции основных политических сил в него вовлечённых, а также факторов, как внутренних, так и внешних, оказывающих влияние на ход переговорного процесса на протяжении последних трех десятилетий.

От урегулирования приднестровского вопроса во многом зависит характер отношений между Молдовой и Россией, Молдовой и Украиной и рядом других стран, имеющих к приднестровской проблеме косвенное, но от этого не менее важное значение. При этом совершенно очевидно, что даже при существенном изменении, в связи с войной на Украине, геополитического положения властей Приднестровья, с наскоку конфликт не разрешить – нужен системный подход.

Необходимо применить системный подход при определении места приднестровского конфликта в контексте становления постсоветского пространства, в европейской и мировой геополитике в целом, а также с точки зрения его значения во внешней политике крупнейших мировых держав – России, США, а также ЕС, государств регионального значения – Украины, Румынии, их воздействия на ситуацию в Приднестровском регионе. При этом в центре внимания должны оставаться базовые интересы народа Республики Молдова, проживающего как на правом, так и на левом берегу Днестра.

16.1. Первопричины и эволюция приднестровского конфликта

Приднестровский конфликт отличается от других конфликтов, возникших после распада СССР, тем, что в его основе нет ни межнациональной, ни религиозной розни. В начале 90-х годов главными причинами возникновения противостояния между сепаратистскими силами Приднестровского региона и законными властями Республики Молдова стали стремление союзного Центра сохранить СССР, а после его распада – оказывать влияние на новые молдавские власти со стороны Российской Федерации. Не менее важной причиной этого конфликта является быстрое, без достаточного обсуждения в молдавской обществе, принятие Молдовой законов о языке, что обусловило резкую политическую поляризацию общества и рост сопротивления нововведениям со стороны русскоязычного населения, в первую очередь– корпуса директоров предприятий союзного подчинения левобережья Днестра. Не восприняли нововведения и многие молдаване, которые не разделяли политику ведущей на тот момент оппозиционной силы – Народного фронта, состоявшего в основном из представителей гуманитарных профессий, которые в короткий срок попали под полное влияние части румынской политической элиты унионистского толка и вели агрессивную политику по навязыванию молдаванам румынизма (молдаване – это румыны, молдавский – это румынский язык и т.д.). Быстро перекрасившимся партийным руководством были утверждены новые флаг и герб, символизирующие «румынское» начало Молдовы, с чем не было согласно большинство населения Молдовы.

Все это в комплексе, наряду с отсутствием во главе страны сильных и авторитетных руководителей, способных охладить горячие головы, и спровоцировало военные действия, в результате которых более тысячи человек погибли и несколько тысяч были ранены.

В дальнейшем часть советского управленческого аппарата, окопавшейся на левом берегу Днестра, в сговоре с частью партийной номенклатуры, которую перемены застали врасплох, начала мобилизацию сил и средств для территориального расчленения бывшей МССР и создания в восточных районах республики плацдарма внешнего влияния на зарождающуюся независимую Республику Молдову. В целях придания этому социально-политическому конфликту этнического характера руководители антимолдавского сепаратистского заговора придумали понятие «приднестровский народ» с последующими достаточно примитивными спекуляциями по поводу «права наций на самоопределение». Необходимо подчеркнуть, что с точки зрения этнического состава население левобережья Днестра ненамного отличается от правобережья Молдовы – в обоих случаях большинство составляют этнические молдаване.

Справедливости ради следует отметить, что, несмотря на взвешенный в целом и либеральный по отношению к национальным меньшинствам, Закон о функционировании языков в МССР, который действовал на тот момент и был незаконно отменен Конституционным судом РМ в июне 2018 года, содержал отдельные перегибы в его внедрении в жизнь, которыми сумели воспользоваться организаторы и покровители сепаратистского режима.

Вооружённый конфликт, развернувшийся под лозунгами о защите прав национальных меньшинств и противостояния румынизации молдаван, был спровоцирован сепаратистским режимом во главе с И.Смирновым после августовского путча в 1991 года осенью того же года, при поддержке командования остатков частей Одесского военного округа, когда руководимые им «общественные организации» начали систематическое разрушение центральных органов управления и правоохранительных структур Республики Молдова в левобережных районах. В этих условиях неопытное, националистически настроенное руководство молодого молдавского государства предприняло ряд действий, направленных на восстановление конституционного порядка и территориальной целостности Республики Молдова. Следует подчеркнуть, что втягивание в конфликт населения Приднестровского региона происходило не из-за наличия неприязни и межэтнической вражды, а под влиянием ошибок со стороны молдавского руководства в национальной и языковой политике и агрессивной антимолдавской пропаганды левобережных лидеров, что позволяет охарактеризовать конфликт как политический и территориальный, с элементами конфликта идентичностей и местных элит, но не как межэтнический.

Исследуя непредвзято приднестровский конфликт на уровне предпосылок, причин и хода конфликта, особенно начальную его стадию, нетрудно прийти к выводу, что сепаратизм в восточных районах МССР был спровоцирован радикальной политикой руководства Народного фронта Молдовы и создан по приказу союзного Центра, чтобы удержать Молдавскую ССР в составе Союза ССР и не допустить предполагаемого Москвой объединения с Румынией. Самопровозглашённой осенью 1990 года так называемой ПМР была оказана активная поддержка со стороны сторонников единого и неделимого Советского Союза (А.И. Лукьянов и его единомышленники).

Приднестровские лидеры установили также множество связей и контактов в консервативных кругах Союза ССР, после чего 14-я армия снабдила их оружием и военной техникой, оказав тем самым непосредственное содействие в формировании военизированных подразделений сепаратистов.

Как подчеркивалось выше, стремление сепаратистских сил узурпировать конституционную власть на подконтрольной им территории при помощи оружия подлило масла в огонь и без того напряженной ситуации в стране, породило вспышки насилия и постепенное расширение количества участников конфликта, включая открытое и скрытое, под видом добровольцев из Украины и России, военное вмешательство извне в целях оказания поддержки сепаратистским лидерам. Несмотря на то, что вооруженное противостояние было спровоцировано не только действиями молдавских властей, но и в высокой степени приднестровскими сепаратистами, Россия оказалась непосредственно вовлечена в вооружённый конфликт на стороне антиконституционных сил после перехода под её юрисдикцию 14-й армии под командованием генерала А. Лебедя.

Несмотря на то, что в августе 1992 года в зону конфликта были введены трёхсторонние миротворческие силы, которые разместились в зоне безопасности вдоль Днестра, Российская Федерация продолжила и продолжает оказывать поддержку сепаратистам.

Основными причинами, побудившими лидеров сепаратистского движения восточных районов Молдовы оказать сопротивление, в том числе военное, законным властям Молдовы, являются следующие:

• Культурно-языковые: недовольство русскоязычного меньшинства введением молдавского языка в качестве государственного и необходимостью адаптироваться к новой ситуации, субъективно воспринимаемой как потерю привычного социального статуса;

• Социально-экономические: угроза перераспределения власти и экономических ресурсов в Приднестровском регионе;

• Социально-идеологические: сопротивление приднестровской номенклатуры советского образца процессам демократизации и попытки сохранить свой статус в рамках старой системы, сохраняемой на территории региона;

• Территориально-статусные: захват части территории Молдовы с целью создания предпосылок обозначения статуса сепаратистского образования в качестве самостоятельного квазигосударственного образования;

• Геополитические: создание платформы для политического давления с целью удержания Молдовы в сфере влияния России, недопущения предполагаемого объединения с Румынией, создание в этих целях российского анклава на молдо-украинской границе.

В такой ситуации для мобилизации населения и втягивания его в конфликт с целью достижения собственных целей руководством сепаратистов использовалось широкомасштабное этно-манипулирование: эмоциональная реакция русскоязычного населения на прорумынскую риторику и национализм лидеров Народного фронта, который не поддерживался и не поддерживается сегодня подавляющим большинством молдаван, пропагандистский трюк о якобы объединении независимой Молдовы с Румынией, преднамеренная и целенаправленная антимолдавская пропаганда, направленная на усиление различного типа страхов, демонизация немногочисленных, но весьма агрессивных политических организаций прорумынского толка в Кишинёве, унионистские идеи, которые не пользовались поддержкой в обществе, и тому подобное. Все эти действия сепаратистов были и остаются направленными на моральную легитимацию тираспольского режима, а также на одностороннее принятие юридических актов для узаконивания и оправдания собственных антиконституционных и подрывных действий.

Россия, имеющая реальные интересы в регионе, в целях сохранения ситуации под собственным контролем до подходящих времён, использует стратегию навязывания международному сообществу якобы этническую подоплеку противостояния между Кишинёвом и Тирасполем. В этом случае сепаратистский режим, в качестве выразителя интересов «находящейся под угрозой этнической группы», то есть «приднестровского народа», имеет якобы законное право стать полноправной стороной международного переговорного процесса.

Это, по мнению кремлевских стратегов, должно придать легитимность не только претензиям сепаратистского режима, но и оправдать существующий «миротворческий» формат в зоне безопасности на Днестре. Именно в этом направлении выстраиваются основные дипломатические усилия России по приданию статуса равноправной стороны в переговорном процессе для Тираспольского сепаратистского режима. Такой подход к конфликту снимает с России обвинения в том, что это государство и есть на самом деле другая сторона конфликта. Как было указано выше, конфликт не является этническим, иначе было бы трудно объяснить мирное сосуществование молдаван и русскоязычных, составляющих не менее 30% населения на правом берегу.

Следует отметить при этом, что румынизм и слабо прикрытые унионистские настроения отдельных лидеров Республики Молдова, включая представителей власти, обильно льют воду на мельницу сепаратистов, оказывая не лучшую услугу молодому молдавскому государству в вопросе реинтеграции страны.

Что касается основных расхождений между Кишинёвом и Тирасполем в вопросе возможного компромиссного решения приднестровского вопроса, то они касаются в первую очередь статуса левобережных районов в составе Молдовы. Естественно, вопрос о признании независимости так называемой «Приднестровской Молдавской Республики» никогда не рассматривался в качестве возможного варианта решения данного конфликта. Власти непризнанной ПМР пытаются настаивать на придуманном ими понятии «общее государство», которое может быть унитарным, федеративным, конфедеративным. На вариант унитарной Молдовы Тирасполь не согласен, поэтому приходится выбирать между федерацией либо конфедерацией, однако, по мнению целого ряда авторитетных специалистов в области государственного права, Приднестровский регион не обладает юридическим статусом субъекта, дающем право претендовать на большее, чем автономию в составе молдавского государства. При этом, по мнению молдавских государственников, которые считают, что страну надо объединить как можно быстрее, важны не термины, которых надо избегать при переговорах, а конкретные права, предоставляемые новому территориальному образованию в области безопасности, представительства в центральных органах власти, экономической самостоятельности, образовании, социальном обеспечении, языковой политике и прочее. Этот принцип и должен лечь в основу переговоров при наличии доброй воли с обеих сторон.

Анализ основных документов и этапов переговорного процесса, который начался после подписания Молдовой и Россией договоренностей о прекращении вооружённого конфликта летом 1992 года показывает, что время работало скорее на Тирасполь, так как позволило лидерам сепаратистского режима набирать опыт самоуправления и использовать конфликтную ситуацию как способ мобилизации населения и расширения своей социальной базы и укрепления политической власти.

В контексте изложенного выше правомерно сделать следующие выводы:

Во-первых, многолетнее противостояние между молдавским государством и сепаратистским регионом является по сути политико-территориальным конфликтом и представляет собой результат спровоцированных, в определенной степени молдавскими властями, антиконституционных действий по узурпации власти в левобережных районах Днестра радикальной антимолдавской группировкой во главе с И. Смирновым имеющей свою пророссийскую геополитическую специфику и ориентацию.

Во-вторых, по своему содержанию конфликт является не только политико-территориальным, но и международным, в силу активного участия в нём с самого начала Российской Федерации и геополитических интересов других государств, вовлечённых на данный момент в процесс его урегулирования.

В-третьих. Приднестровский конфликт охватывает различные социальные уровни населения в процессе противоборства по поводу сохранения или изменения социально-политического статуса государства, социально-политических ценностей, распределения социально-экономических ресурсов, овладения и сохранения ведущих позиций в институтах и структурах государственной власти. Конечной целью инициаторов политико-территориального конфликта являются такие ресурсы, как государственная власть, устройство властных институтов, политический статус больших социальных групп, территорий, регионов, ценности и символы, являющиеся базой политической власти в социальной структуре.

16.2. Территориальная целостность государств в международном правовом и геополитическом измерениях

В современных условиях значение принципа территориальной целостности неопровержимо, что доказывается закреплением его в Конституциях большинства государств. На протяжении многих веков территория является основным признаком государства. В международном праве закрепилось положение о том, что принцип территориальной целостности означает полный суверенитет государства над всей его территорией. Этот принцип является одним из важнейших в международном праве и регулирует отношения между государствами.

В современных межгосударственных отношениях принцип территориальной целостности связан с обеспечением безопасности государства, гарантией защиты от внешнего вторжения на его территорию, насильственного изменения его территориальных границ. Поэтому, согласно Уставу ООН, государства обязуются уважать территориальную целостность друг друга и не предпринимать каких-либо действий, представляющих угрозу для их территориальной целостности. Кроме этого, важнейшим принципом международного права является соблюдение баланса сил, который подразумевает исключение ситуаций, когда одна из глобальных соперничающих сторон стремится обеспечить собственную безопасность за счет безопасности другой стороны, используя для этого марионеточные правительства отдельных государств, готовых превратить собственные государства в «прокси», не осознавая в полной мере последствий такой политики.

Естественно, что принцип территориальной целостности до недавнего времени выступал и в большой степени еще выступает в качестве базиса существующего миропорядка. Подвергать его ревизии или даже сомнению – значит погрузить мир в пучину конфликтов, которые не только подорвут основы международных отношений, но и могут привести к установлению эры «мирового беспорядка», к которому мир приблизился с началом войны на Украине.

Неизменность границ и целостность территории – залог стабильности как внутригосударственных, так и межгосударственных отношений. Агрессивные завоевательные войны и войны за независимость 20 века подтолкнули мировое сообщество к осознанию территориальной целостности в качестве базового принципа и закреплению его на международном уровне и в национальном законодательстве. Территориальные вопросы и в настоящее время относятся к числу наиболее острых проблем в системе отношений между государствами и внутри государств. Они непосредственно связаны с установлением суверенной власти государств в конкретном регионе мира или с сохранением независимости определенного народа, утверждением его геополитической и цивилизационной идентичности. Единство конституционного пространства и его сочетание с территориальной и государственной целостностью современных государств составляет основу практической деятельности всех структур и институтов государственной власти стран, возглавляемых независимыми от внешнего влияния, патриотически настроенными политическими силами.

Приложение принципа территориальной целостности в первую очередь подразумевает наличие международно-признанных границ. Если нет этой основы, то сам принцип перестает работать. Именно поэтому в практике международных отношений существовала норма, согласно которой государства, как правило, воздерживались от формального признания новой страны, если она имела территориальные проблемы, так как это, по сути, вовлекало признающее государство в нерешенный конфликт. Территориальная целостность государства обеспечивается единством системы государственной власти. Единство государственной власти обеспечивается и гарантируется Конституцией, определяющей единое территориальное политическое и правовое пространство страны, принципы построения системы органов государственной власти, центральных и местных, которые придают государству форму целостного образования.

После принятия Устава ООН правовая защита территориальной целостности и неприкосновенности государств и самоопределения народов значительно усилилась. Закрепление в ряде решений ООН и последующее утверждение в международных договорах и соглашениях государств придало положению о территориальной неприкосновенности и праву на самоопределение еще больший авторитет, способствовало их укреплению и более широкому признанию. В настоящее время основная задача заключается в эффективной реализации в практике международных отношений принципа территориальной целостности и неприкосновенности, права на самоопределение и соответствующих решений Организации Объединенных Наций, способствующих этому.

В современных условиях для обеспечения всеобщего мира и безопасности государств по-прежнему очень важно добиться соблюдения принципа их территориальной целостности и неприкосновенности границ. Однако на практике реализация данных принципов тесно связывается с политическими интересами государств, которые при достижении своих целей нарушают данные принципы. Следует отметить, что мировое сообщество сегодня не имеет действенных инструментов – правовых норм и механизмов их реализации, – с помощью которых разрешение сепаратистских конфликтов стало бы управляемым и сопровождалось системой санкций к нарушителям.

Попытки изменить границы государств без их согласия всегда являлись выражением агрессии, неоднократно приводили к войнам. Но и сегодня не удается избегать вооруженных конфликтов между государствами по территориальным спорам. Угрозу безопасности государств и их территориальной целостности несут этнические, региональные и локальные конфликты, которые нарушают стабильность не только в отдельно взятой стране, но и способны вызвать конфликтную ситуацию в регионе и во всем мире.

Право народов на самоопределение вплоть до отделения — признанное международным сообществом право этнических общностей на определение своего статуса вплоть до образования отдельного независимого суверенного государства в ситуации, когда их существованию угрожает титульная нация. Сегодня в границах этого права используется два подхода: право на независимость и право на внутреннее самоопределение. Выбор подхода зависит от каждой конкретной ситуации, однако сегодня в большинстве случаев право на самоопределение в форме провозглашения независимости блокируется требованием сохранения территориальной целостности государств. Право народов на самоопределение вплоть до отделения породил особый вид конфликта, в основе которого лежит стремление этнического меньшинства реализовать право на самоопределение в форме создания независимого государственного образования.

Современное состояние правовых норм в области суверенитета, территориальной целостности и самоопределения свидетельствует о том, что как и в прошлом, геополитический фактор оказывает свое влияние в пользу того или иного принципа, и их реализация зависит от воли и приверженности государств их сути, а не использованию тех или иных толкований сугубо в пользу одной стороны. В то же время это означает, что от внимания мирового сообщества и четкого соблюдения его членами принципа территориальной целостности государств во многом будет зависеть не только геополитическая расстановка сил, но и судьба формирующегося нового глобального правопорядка. При этом следует иметь в виду, что мир находится на пороге нового передела, когда противоречия между глобальными игроками в различных частях мира достигли такой стадии, когда их разрешение может быть достигнуто, в том числе путем изменения границ и суверенных территорий отдельных государств и установлением нового мирового порядка. Это важно понимать всему политическому классу Республики Молдова, основной задачей которого является завершение приднестровского конфликта и безусловное объединение страны.

С начала 20-х годов тираспольские власти говорят о существовании так называемой ПМР исключительно в качестве полностью независимого от Республики Молдова государстве. Однако, настаивая, ранее, на принципе равносубъектности в рамках «общего государства», тираспольские власти стремились «институализировать» свою особую региональную идентичность. Попытки использовать в этих целях исторический факт образования МАССР в 1924 г. и 16-летний период (до 1940 года) проживания населения левобережья Днестра в жёстко-унитарном советском государстве, по крайней мере, неубедительно. Настаивать на том, что в столь короткий промежуток времени, в условиях жёсткой вертикали власти в СССР население Приднестровья постепенно начало ощущать свою принадлежность к некой полиэтнической и социально-политической общности, сложившейся на базе многосоставной приднестровской субкультуры, отличной от советской, удел политагитаторов, примитивных манипуляторов и ангажированных лжеученых.

С образованием в 1990 году непризнанной ПМР произошло реанимирование этого социально-политического проекта, на этот раз названного «приднестровский народ», как выражение коллективистской идеи, направленной на решение вопроса о своем статусе. При более внимательном изучении сущности этой «новой региональной общности», с определенной культурой и установками, возникает понимание отсутствия какой либо разницы между ложной идеей о региональной идентичности «приднестровцев» и старой идеей о «советском народе», также претендовавшей на наднациональный статус.

Более того, в последнее время приднестровские группы русскоязычного населения, инициированные руководством сепаратистского режима, настойчиво пытаются сохранить себя в качестве самостоятельной наднациональной общности. Отсюда такие черты местных русскоязычных, как сверхгосударственность и сверхсоветскость. Это происходит в ущерб мажоритарной этнической группе молдаван, а также других этнокультурных меньшинств левобережья Днестра. Именно поэтому руководство этих групп русскоязычного населения поддерживает действия России на Украине и полагает, что бывшая метрополия должна проводить аналогичную политику и на всех территориях бывшего СССР, а по отношению к самопровозглашённой ПМР действовать так же, как в отношении ДНР И ЛНР, включенных в состав России.

Однако, вероятность того, что российские войска пересекут Днепр, крайне мала, в связи с чем крайне мала вероятность решения приднестровского вопроса по примеру ДНР и ЛНР, поэтому идеологи антимолдавского сепаратизма прекрасно отдают себе отсчёт в том, что лишь в случае протаскивания идеи самоидентификации населения непризнанной ПМР можно будет и дальше настаивать на так называемом праве «приднестровского народа» на самостоятельное учреждение своего политического статуса в форме суверенного независимого государства либо особого статуса в составе независимой Молдовы.

16.3. Системный анализ международных конфликтов

Для Молдовы остаётся актуальным вопрос выработки концептуальных подходов к урегулированию приднестровского конфликта, к выбору адекватных и действенных средств и методов, которые должны использоваться для разрешения данного многолетнего кризиса, на основе неукоснительного соблюдения международных норм и правил. Системный подход позволяет рассматривать международный конфликт как составную часть международных отношений.

Политико-территориальный международный конфликт характеризуется множественностью оснований для анализа: условиями возникновения, уровнем интенсивности и агрессивности, формами развития, последствиями противопоставления, противоборства, масштабом и длительностью его протекания, состоянием воспитания терпимости, толерантности сторон, вовлечённых в противостояние.

Сравнительно-исторический метод позволяет отследить общие закономерности возникновения и развития различных международных конфликтов на почве геополитических противоречий в разные исторические эпохи, сопоставить процессы их протекания. В рамках сравнительного подхода осуществляется анализ геополитических интересов различных субъектов международных отношений, выявление общих черт и особенностей. Целостное восприятие международного конфликта также создается использованием системно-функционального метода.

Вместе с тем необходимо учитывать меняющийся характер международных конфликтов, которые приобретают порой асимметричный характер, состав возможных участников конфликтов, а также спектр источников и угроз международной безопасности и стабильности. С формированием новой архитектоники современной системы международных отношений и изменением характера международных конфликтов меняются либо создаются новые механизмы и методы урегулирования конфликтов. В силу объективного процесса возникновение, развитие и окончательное урегулирование, подобных приднестровскому, конфликтов зависят от отношения и действий международного сообщества многосторонних организаций и глобальных игроков.

Объективные причины современных международных конфликтов таятся и в структурных дисфункциях современной системы международных отношений. Речь идет о том, что сама международная система после распада биполярного мира находится в нестабильном состоянии. Внутренняя структура международного правопорядка подвергается трансформации. Большинство стран прилагают усилия, чтобы выстроить многополярную международную систему, которая объективно в большей степени отвечает целям реализации как совместных международных, так и индивидуальных национальных интересов.

Таким образом, складывающаяся международная ситуация требует разработки новых, более эффективных методов и механизмов управления международными конфликтами. Системное исследование международных конфликтов с целью поиска дополнительных возможностей кризисного регулирования позволяет сделать следующие выводы:

Во-первых, принципиальным моментом в характере общей конфликтности является появление новых угроз трансграничного характера, среди которых особую опасность представляют такие виды, как территориальный сепаратизм, мятеж против законных властей поддержанный извне, в том числе и с использованием военной силы. Такого рода конфликты отличаются асимметричным характером, так как стороны конфликта могут иметь различный статус, например, суверенное государство и некое сепаратистское движение, активно поддерживаемое более крупным государством, преследующим свои геополитические цели. В данной ситуации крайне сложно выработать адекватные меры эффективной защиты от этого нового вида угроз в случае отсутствия интереса со стороны международного сообщества.

Во-вторых, современные «традиционные» конфликты носят фрагментированный и децентрализованный, и подчас трудно управляемый характер. Одновременно происходит их интернационализация, так как они затрагивают интересы сразу нескольких государств, часто абсолютно противоположные, и порой способны подорвать стабильность и безопасность на региональном уровне. При этом интересы других государств, ставящих в полную зависимость от внешних сил элиту сепаратистских образований, постепенно замещают объективный приоритет, которым является интересы народа государства, вовлеченного в конфликт, переворачивая, образно говоря, проблему «с ног на голову». Такого рода конфликты носят затяжной характер, совершая резкие скачки от относительного застоя к резкой эскалации, которая сопровождается обострением отношением между конфликтующими сторонами и возрастанием риска возобновления военной конфронтации

В-третьих, появление новых видов конфликтов и типов угроз требуют поиска дополнительных как концептуальных, так и практических подходов к вопросу управления кризисами и разрешения конфликтов. Международные конфликты являются многомерными процессами, протекающими в условиях неопределенности, что затрудняет анализ конфликтных ситуаций и прогнозирование их дальнейшего развития.

В-четвертых, современные конфликты, спровоцированные политико-территориальным сепаратизмом, представляют одну из основных угроз международной безопасности. Угрожая стабильности международной системы и затрагивая интересы держав, они требуют вмешательства международного сообщества и выработки новых стратегий урегулирования. Попытки силового решения проблем, во-первых, приводят к затягиванию конфликта, так как к имеющимся противоречиям основных сторон конфликта добавляются интересы косвенных участников, во-вторых, повышают уровень и остроту международной конфликтности и еще больше обостряют противоречия между участниками.

В-пятых, стратегия государства по урегулированию конфликта эффективна в том случае, если она, во-первых, строится на оперативных и достоверных данных, получаемых в результате постоянного мониторинга и прогнозирования ситуации в зоне конфликта, а, во-вторых, основывается на принципах системного подхода, подразумевающего анализ возможного изменения интересов и позиций всех вовлечённых сторон, в том числе международных игроков, участвующих в той или иной степени в процессе разрешения кризиса.

Видоизменяется сущность и содержание миротворчества, его институциональное оформление, формы и методы миротворческой деятельности. Зачастую миротворчество используется как средство реализации национальных интересов тех стран, которые обладают достаточной степенью экономического и военного могущества. При этом отвергаются прежние нормы и правила, регулирующие миротворческую деятельность, деятельность миротворческих институтов, сложившиеся в эпоху холодной войны.

Традиционные способы установления и поддержания мира, опирающиеся в основном на использование военных и полицейских сил, уходят в прошлое, уступая место комплексным, интегрированным операциям, требующим сочетания политико-дипломатических, гуманитарных, военных и иных миротворческих действий. Таким образом, особый интерес представляет вопрос соотношения силовых и несиловых методов урегулирования конфликтов и поиск их оптимального сочетания в зависимости от характера и фазы конфликта.

Для настоящего и будущего молдавского государства нет ничего важнее, чем восстановление территориальной целостности страны, поэтому действия Правительства во всех сферах, включая военную, образование, трактовку истории, языковую политику, внешнюю политику, транспорт, ИКТ и прочее, должны учитывать важность решения этой главной задачи. При этом очень важно руководству Республики Молдова настойчиво продвигать идею приоритетности интересов собственного государства и населения, вовлеченного в конфликт, наряду с работой по приближению к интересам Молдовы интересов международных игроков.

16.4. Приднестровский конфликт – характеристика и классификация

Выявление истинной природы и специфики конфликта, его предпосылок и причин позволяют поставить точный «диагноз» и разработать систему инструментария для его разрешения. Актуальность данного системного подхода заключается в необходимости максимально точного диагностирования конфликтной ситуации между Кишиневом и Тирасполем с целью выработки адекватных рекомендаций по созданию предпосылок и механизма разрешения приднестровского вопроса. Здесь важно принимать во внимание тот факт, что процесс мирного урегулирования и поиска взаимоприемлемого решения продолжается, а мощным катализатором этого решения может стать война на Украине, которая в еще большей степени ставит перед Россией вопрос о скорейшем мирном решении приднестровского вопроса с минимально возможными потерями для российского политического влияния в этой части постсоветского пространства.

Конфликт – это предельный случай обострения социальных противоречий, выражающийся в многообразных формах борьбы между индивидами и различными социальными общностями, направленной на достижение экономических, социальных, политических, идейных интересов и целей, нейтрализацию или устранение действительного или мнимого соперника и не позволяющей ему добиться реализации его интересов. Это и борьба за ценности и притязания на статус, власть и ресурсы, в ходе которой оппоненты нейтрализуют, наносят ущерб или устраняют своих соперников, а также сознательное столкновение социальных общностей, мотивация которых обусловлена противостоящими ценностями и нормами, интересами и потребностями.

Источником противоборства в социально-политическом конфликте выступают различия интересов субъектов в социальном и политическом поле взаимодействия, возникающие на основе понимания субъектами конфликта собственных стратегических, долгосрочных интересов, связанных с объективной необходимостью единения усилий для решения социально-политических задач.

Таким образом, в свете выше изложенного можно сделать следующие выводы:

Во-первых, на основе историко-системного анализа первопричин возникновения приднестровского конфликта и его последующего развития правомерно сделать вывод, что он с самого начала не был и не является по сегодняшний день этническим по характеру. Его следует рассматривать как политический и территориальный конфликт, в определённой степени экономический, конфликт элит и идентичностей, с ярко выраженной геополитической составляющей. Это главное отличие приднестровского конфликта от других конфликтов на постсоветском пространстве, где этническая составляющая является доминирующей. Противоречия в приднестровском конфликте имеют политико-территориальный, региональный характер с геополитической компонентой.

Во-вторых, возникновение приднестровского пророссийского анклава и появление самопровозглашённых псевдогосударственных образований на постсоветском пространстве в целом стали результатом незавершённого процесса распада Советского Союза. Из-за особенностей геополитического расположения приднестровский регион стал полем борьбы внешних сил за влияние в Юго-Восточной Европе, в первую очередь России, при содействии которой сепаратистский режим продержался на плаву в течение последних десятилетий. В этом смысле приднестровский конфликт выходит за пределы Молдовы и становится международным по своей сути.

В-третьих, по причине отсутствия у приднестровского режима необходимого потенциала для существования в виде своеобразного квазигосударства без финансовой, экономической, политической и военной помощи, оказываемой Россией, а также в силу самого факта образования, так называемого ПМР, как инструмента давления на суверенную Молдову, воздействие внешних факторов было и остаётся определяющим в судьбе этого сепаратистского анклава.

В-четвёртых, позиции таких крупных игроков, как Россия, США, ЕС, международные организации и военно-политические блоки, оказали и продолжают оказывать влияние на ситуацию в приднестровском регионе, исходя при этом из интересов каждого игрока.

В-пятых, геополитическая составляющая приднестровского противостояния является важнейшим фактором в процессе урегулирования конфликта. По этой причине предлагаемые различными участниками проекты урегулирования не могут быть поддержаны всеми субъектами этого процесса при наличии различных интересов и разных подходов к вопросу о статусе восточных районов Молдовы, о постконфликтной стадии нормализации положения и об иностранном военном присутствии на левобережье Днестра.

В-шестых, широкий круг участников и разность подходов к решению проблемы непризнанных сепаратистских режимов на постсоветском пространстве, игнорирование некоторыми участниками процесса урегулирования международных норм и принципов в оценке и в процессе поиска решения политико-территориальных конфликтов, а также давление внешних политических сил стали основной причиной «замораживания» переговорных процессов в вопросе восстановление территориальной целостности признанных международным сообществом новых независимых государств.

По своему содержанию политико-территориальный конфликт охватывает различные социальные уровни населения в процессе противоборства по поводу сохранения или изменения социально-политического статуса государства, социально-политических ценностей, распределения социально-экономических ресурсов, овладения и сохранения ведущих позиций в институтах и структурах государственной власти. Конечной целью политико-территориального конфликта являются такие ресурсы, как государственная власть, устройство властных институтов, политический статус больших социальных групп, территорий, регионов, ценности и символы, являющиеся базой политической власти в социальной структуре. Вмешательство в этот конфликт иностранных держав, преследующих свои узкие, эгоистические интересы, придают как самому конфликту, так и процессу поисков путей его урегулирования, международный характер.

На данный момент, в результате войны на Украине и существенного ухудшения геополитической ситуации для руководства непризнанной ПМР, переговорный процесс между Кишинёвом и Тирасполем может получить новый импульс, однако многое по-прежнему зависит от позиции России и США, а также наличия в Кишиневе власти, имеющей желание и способность вести и завершить эту весьма непростую работу таким образом, чтобы не получить в итоге войну на своей территории.

В свете изложенного выше, приднестровский конфликт определяется не столько как борьба центральной власти и сепаратистской окраины, а как результат агрессивных устремлений, направленных на территориальный раскол Молдовы, ослабление суверенитета страны, процесс, поддержанный активно Россией и, в последнее время, в завуалированной форме, некоторыми западными соседями, поддерживающими власть Майи Санду. В этом смысле конфликт между молдавским государством и сепаратистским регионом является по сути территориально-политическим международным конфликтом и представляет собой результат антиконституционных действий по узурпации власти в левобережных районах Днестра радикальной антимолдавской группировкой во главе с сепаратистскими лидерами и местными олигархами.

16.5. Долгосрочные интересы и политика России в контексте приднестровского конфликта

Чтобы объективно оценивать ситуацию, сложившуюся вокруг непризнанного квазигосударства и переговорного процесса по мирному урегулированию приднестровского конфликта, прогнозировать дальнейшее развитие событий, необходимо четко представлять ту роль, которую Россия играла и продолжает играть в происходящих в левобережье Днестра событиях, а также осознать долгосрочные геополитические интересы, которыми руководствуется эта держава в Юго-Западной части постсоветского пространства.

Российская Федерация, понимая, что укрепит свое влияние в регионе, лишь сохранив военное присутствие, с августа 1991 по март 1992 года оказывала приднестровским сепаратистам политическую и информационную поддержку, а с момента перевода 14-й армии под свою юрисдикцию, стала оказывать военную помощь, не афишируя непосредственно своего участия в военных событиях на стороне сепаратистских сил. Россия также не препятствовала выезду в левобережные районы Молдовы российских казаков и других «солдат удачи», а также деятельности общественных организаций, вербовавших их для участия в военном конфликте на Днестре. Именно тогда политическое руководство России осознало, что лишь благодаря сохранению де-факто независимого от Молдовы приднестровского сепаратистского режима ей удастся обеспечить военное присутствие России в регионе, а, следовательно, и свое влияние в этой части Юго-Восточной Европы.

Летом 1992 года Россия, используя боевую технику и вооружение остатков 14 армии под командованием генерала А. Лебедя, в ответ на действия руководства Молдовы, которое пыталось вооруженным путем решить проблемы территориальной целостности, вступила в противостояние с молдавским государством, вынудив в итоге руководство Молдовы, пересмотреть в корне стратегию противодействия сепаратистам левобережья. После прекращения боевых действий и подписания Соглашения о принципах мирного урегулирования вооруженного конфликта в приднестровском регионе Республики Молдова от 21 июля 1992 года Молдовой и Россией был создан механизм, исключающий возможность возобновления боевых действий и, следовательно, силового решения конфликта. Соглашение закрепило статус-кво, который существовал на момент его подписания.

Очевидно, что с точки зрения международного права налицо явное нарушение территориальной целостности Республики Молдова, государства-члена ООН. Хотя Россия неоднократно заявляла, что она не участвовала в военном конфликте, присутствие и участие ее вооруженных формирований в боевых действиях на стороне сепаратистских и антиконституционных сил неоспоримо. Однако, тот факт, что Молдова и Россия официально не находятся в состоянии войны, так как война не была официально объявлена ни одной из сторон, данный конфликт в основном рассматривается международным сообществом как внутренний конфликт Молдовы.

Всесторонняя вовлеченность Российской Федерации в ситуацию, сложившуюся вокруг непризнанной ПМР с момента возникновения этого образования, является одним из главных внешнеполитических факторов, воздействующих не только на ход переговоров по приднестровскому конфликту, но и на само существование тираспольского сепаратистского режима. Россия обладает статусом гаранта мирного урегулирования конфликта. На территории, которая временно остаётся под контролем сепаратистов, находится Оперативная группа российских войск (ОГРВ), российский миротворческий контингент и склады боеприпасов, принадлежащие России. Немаловажным является факт проживания на этой территории более двухсот тысяч граждан левобережья, которым предоставлено российское гражданство. У значительной части населения приднестровской молдавской республики» сформирована пророссийская ориентация.

Согласно российским источникам, Россия покрывает от половины до двух третей финансовых нужд приднестровской администрации, а также выделяет косвенные субсидии под видом оказания гуманитарной помощи, низких цен за природный газ и неприменение санкций за неуплату счетов за этот энергоноситель на протяжении более чем трех десятилетий.

В геополитическом аспекте левобережные районы Молдовы воспринимались Россией как стратегический полигон, позволяющий ей обеспечить своё присутствие, а также влияние в южной части Восточной Европы и в Причерноморье. В этом смысле Приднестровье остается важной стратегической зоной, что обусловило высокую степень вовлеченности в усилия по урегулирования конфликта зарубежных стран, а также многосторонних международных организаций, каждая из которых имеет здесь свои интересы.

Территория СНГ и бывшего Советского Союза в целом, является приоритетным направлением внешней политики России, районом заявленных ею стратегических интересов. Расширяя свое политическое влияние в регионе этого «содружества государств», Россия стремилась выступить основным посредником в урегулировании политических кризисов и межнациональных конфликтов на постсоветском пространстве.

При этом усилия России в миротворческом процессе малоэффективны, так как практически все конфликты в СНГ окончательно не разрешены, за исключением возвращения Азербайджаном Нагорного Карабаха силовым путем, либо «заморожены», а на Кавказе спорные территории Грузии превратились в протекторат России. Исходя из своих стратегических интересов, практически в каждом из существующих конфликтов Россия проводит политику, которая характеризуется пристрастием в отношении к одной из сторон — участницы конфликта. Всё это, в свою очередь, приводит к критической оценке мировым сообществом российской миротворческой деятельности и недоверием к России со стороны политиков и большинства населения Республики Молдова в вопросе Приднестровского урегулирования. Это недоверие существенно возросло в после присоединения Россией Крыма в 2014 году и военных действий против Украины, начатых Россией в феврале 2022 года, результатом которых является потеря Украиной существенной части своих восточных и юго-восточных территорий.

Еще одной проблемой, нерешённость которой создаёт дополнительные препятствия в восстановлении территориальной целостности государств, столкнувшихся с феноменом территориального сепаратизма, является применением Россией собственной трактовки международных норм и правил. Не является редкостью и практика «двойных стандартов», когда общепринятая норма на одни субъекты/объекты мировой политики распространяются, а на другие нет. Следует отметить при этом, что в современном мире подобная политика стала правилом, которым руководствуются в процессах урегулирования территориальных конфликтов и другие глобальные либо крупные территориальные державы.

Такой подход применялся со стороны России и в случае с населением левобережных районов молдавского государства, которое произвольно и односторонне признаётся «приднестровским народом» с вытекающим из этого якобы правом на самоопределение вплоть до отделения от Молдовы. Более того, влиятельные российские политики огульно квалифицируют приднестровский конфликт, подобно другим конфликтам, возникшим на постсоветском пространстве, как межэтнический, не отрицая при этом определённые политические, территориальные и иные факторы, которые повлияли на его возникновение.

Россия настойчиво стремилась все эти годы свести к минимуму количество международных участников, посредников и гарантов процесса урегулирования конфликта. Сама же проблема должна решаться между Кишинёвом и Тирасполем под эгидой Москвы. Несмотря на то, что сепаратистский режим не был исключён из процессов политического урегулирования, более того, с начала 90-х годов Тираспольская администрация стала участником переговоров по урегулированию конфликта, российская сторона пытается любыми методами поднять статус сепаратистов до равноправной Молдове стороне в конфликте, прекрасно понимая невозможность такого шага для руководства Молдовы.

Однако парадокс заключается в том, что урегулирование Приднестровского конфликта полностью соответствует долгосрочным интересам России в регионе в противовес интересам некоторых других, игроков, в частности Румынии, элита которой не снимает с повестки дня вопрос присоединения Республики Молдова к Бухаресту в варианте «без Приднестровья». И это хорошо понимает лидер России, который инициировал в 2003 году подписание, так называемого, «Плана Козака». Для иллюстрации этого утверждения целесообразно рассмотреть два варианта развития событий на ближайшие несколько лет в свете реализации долгосрочных российских интересов в регионе:

А) Приднестровье при содействии России реинтегрируется с Молдовой;

Б) В Приднестровье при поддержке России будет укрепляться сепаратистский режим.

Вариант А):

• Существенно вырастет авторитет и влияние России на всей территории Республика Молдова, как результат усилий этого государства в разрешении самого болезненного вопроса для всех молдаван – приднестровского конфликта. Для многих молдаван, считающих сегодня Россию недружественным государством, образ России существенно изменится в лучшую сторону – из недружественного это государство станет международным партнёром Республики Молдова;

• В реинтегрированной Молдове практически будет снят с повестки дня вопрос об объединении с Румынией, так как одним из условий восстановления территориальной целостности станет невозможность лишиться суверенитета без потери левобережных территорий. Это полностью соответствует долгосрочным интересам народа Республики Молдова и, одновременно, России;

• Существенно вырастет международный авторитет России, как государства, проводящего конструктивную политику в разрешении территориальных конфликтов, что особенно важно в свете агрессии России против Украины;

• Республика Молдова на долгие годы сохранит свой статус нейтрального государства, что полностью соответствует интересам обоих государств;

• Республика Молдова будет более активно развивать двухсторонние торгово-экономические отношения со странами СНГ и откажется от идеи выхода из этой многосторонней международной структуры;

• Создадутся хорошие условия для быстрого экономического роста Молдовы, что сделает ее более привлекательной для собственных граждан, нейтрализовав, таким образом, существенную часть антимолдавской пропаганды;

• Юридически, как одно из условий объединения, будет закреплено право на собственность России и ее граждан в Приднестровском регионе.

Вариант Б):

• Многие молдаване в силу общности истории, религии, близости культуры, знания русских языка и культуры воспринимают Россию пока позитивно, в качестве дружественного государства. В случае закрепления сепаратистского режима в Приднестровье, ситуация изменится кардинально, и Россия предстанет перед лицом молдавского народа в качестве государства, разделившего их страну, предавшего многолетнюю дружбу двух народов;

• Румынам и румынизму будет предоставлены новые возможности для разворачивания в полном объеме антирусской и антироссийской пропаганды, внедрения в души молодых людей нелюбви ко всему русскому и стремительному развитию русофобии. Такая ситуация существенно подорвет позиции России в Республике Молдова и поставит в сложное положение многочисленное русскоязычное население страны;

• Создадутся идеальные условия для быстрого поглощения Республики Молдова Румынией, на условиях Бухареста, что, вряд ли, соответствует долгосрочным интересам России;

• Приднестровье, в котором проживает русскоязычное население и молдаване, лояльные по отношению к России, на долгие десятилетия останется самым бедным регионом Европы в качестве непризнанного всеми странами Европы анклава. На России лежит ответственность за этих людей, достойное будущее которых она будет не в состоянии обеспечить;

• За Россией в еще большей степени закрепится устойчивый имидж страны, попирающей нормы международного права.

Объективные интересы России, безусловно, заключаются в принятии срочных мер по разрешению приднестровского конфликта и активном содействии восстановлению территориальной целостности Республики Молдова. Те, кто в России этого не понимают и проводят политику закрепления статуса сепаратистского территориального образования, безусловно, действуют против интересов России. Эти люди, очевидно, должны быть удалены российским руководством из процесса урегулирования конфликта. Однако есть в России силы, которые все понимают и руководствуются либо узкокорыстными бизнес-интересами, либо работают не на Российское государство.

Разумеется, для успешной реализации проекта объединения, России нужно иметь договороспособных партеров в руководстве Республики Молдова, в связи с чем лидерам нашей страны необходимо вести соответствующую политику по отношению к России, что происходит далеко не всегда.

Отсутствие, после провала «Плана Козака», со стороны России последовательной, лишенной излишних эмоций политики, направленной на воссоединение Республики Молдова, рост влияния на российское руководство антимолдавских сил, зачастую действующих исключительно в собственных узких интересах, невнятная политика молдавского руководства с его сменами внешнеполитической ориентации и создало условия для привлечения руководством Молдовы к разрешению приднестровского конфликта других влиятельных мировых игроков. Таким образом, был создан «формат 5+2», в рамках которого не удалось достичь прогресса в урегулировании и перспективы которого весьма туманны.

16.6. Политика Европейского союза, США и ОБСЕ в процессе попыток урегулирования приднестровского конфликта

В современных условиях влияние локальных конфликтов на развитие отношений между государствами заметно возросло. Становится очевидным, что в нынешнем взаимосвязанном и взаимозависимом мире политический климат планеты все в большей степени определяется в «горячих точках». Факты последнего времени убедительно свидетельствуют о том, что любой вооруженный конфликт имеет «международное измерение» и может вовлечь участников международных отношений, перерасти в многосторонний, приобрести глобальный характер. Ярким примером, здесь, является Украина, война которой с Россией является прямым следствием глобального противостояния России и Запада.

Статус крупнейшей глобальной сверхдержавы, у которой, по определению, должны быть свои интересы в любой части мира, независимо от географического расположения тех или иных стран и регионов, заставляет руководство США достаточно чётко формулировать стратегию их достижения на планетарном уровне во взаимодействии с международными партнёрами и в соперничестве с конкурентами и явными недругами. Эти интересы не обязательно носят узкий экономический характер и в силу этого не могут быть сведены исключительно к обеспечению гарантированного и долгосрочного доступа к природным ресурсам и финансовому контролю над государствами-сателлитами. Белый Дом по-прежнему озабочен сохранением и укреплением своего имиджа на международной арене в качестве основного проводника «демократических ценностей и борца с антинародными режимами», консолидацией своей роли лидера западного сообщества стран. Тем не менее, ресурсы американского влияния далеко не безграничны, и становление многополярного устройства мира вводит свои коррективы в методы и средства, применяемые Белым Домом для достижения своих стратегических целей.

После распада двусторонней модели мира вследствие коллапса Советского Союза, активно используя продемократическую риторику, Соединённые Штаты стали последовательно расширять зону своего влияния в основном путём расширения НАТО на восток. Также была изменена стратегическая концепция Альянса в сторону проведения широкомасштабных военных операций за пределами территории стран-членов в случае возникновения угрозы для их стабильности и безопасности. При этом характер и степень таких угроз, определяется исключительно США и лидерами стран НАТО. Эта стратегия Вашингтона особенно наглядно проявилась во время военных интервенций в бывшей Югославии (Косово), Ираке, Афганистане и, под прикрытием повстанческого движения, в Северной Африке. Важное место в этой политике занимает формирование и поддержка проксисил для борьбы с крупными державами-соперниками, с которыми Запад не хочет вступать в открытое противостояние. В этом контексте Запад на протяжении десятков лет поддерживал и поощрял антироссийские настроения на Украине и сегодня активно поддерживает Украину, которая вследствие ее стремления войти в НАТО получила войну на своей территории с Россией и гибель сотен тысяч своих сограждан.

Стратегия США на постсоветском пространстве исходит из стремления завершить и придать необратимый характер масштабным геополитическим изменениям, которые произошли в результате распада СССР и завершения холодной войны. В этом контексте, политика препятствования усилиям России, направленным на восстановление зоны влияния на востоке европейского континента, реализуется на практике, в том числе, путём оказания поддержки странам региона, которые сталкиваются с проблемой территориального сепаратизма и незаконного нахождения на их территории воинских контингентов других государств.

Было бы заблуждением полагать, что американская сторона действует в Молдове исходя из альтруистических интересов. Продвигая политическое урегулирование приднестровского конфликта, администрация США преследует одну из главных стратегических задач в данном регионе Восточной Европы – недопущение восстановления зоны влияния России и использования в этих целях непризнанной ПМР и дислоцированных в Приднестровье российских войск и вооружений.

В этом контексте, вывод иностранных войск и вооружений из левобережных районов Молдовы на данный момент является главной задачей американской дипломатии на региональном уровне. Также США не заинтересованы в принятии такого статуса Приднестровского региона, который позволит России, через Приднестровье (уже в составе Республики Молдова), влиять на политику молдавского руководства.

С другой стороны, с приходом к власти в США администрации Дональда Трампа Россию стали воспринимать не только в качестве регионального соперника, но и как партнёра в областях, объявленных США приоритетными – достижение мира на Украине, решение вопроса ядерной программы Ирана, нейтрализация позиции России в отношениях с Китаем, взаимодействие в Арктике, разработка российских залежей редкоземельных металлов... Возможно, «перезагрузка» российско-американских отношений будет способствовать оживлению или изменению международного многостороннего формата известного как «5+2», который находится в состоянии застоя на протяжении последних лет без реальной перспективы найти выход из создавшейся ситуации, а после начала войны на Украине он, практически, прекратил свое существование.

После прихода к власти администрации Дональда Трампа, США декларирует настойчивое стремление покончить с войной на Украине, в связи с чем появилась надежда, что приднестровский вопрос будет обсуждаться США и Россией, в процессе переговоров о прекращении войны на Украине. Молдавскому руководству следует рассчитывать на помощь США в вопросах восстановления территориальной целостности государства на следующих направлениях:

• в области политико-дипломатического урегулирования конфликта на основе уважения территориальной целостности, независимости и суверенитета Молдовы;

• требовании вывода российских войск, вооружений, военной техники и боеприпасов из восточных районов Молдовы;

• принятии позиции Молдовы о предоставлении Приднестровью особого статуса в составе Республики Молдова как ключевого элемента урегулирования конфликта и на основе норм международного права;

• оказывая поддержку усилиям молдавской дипломатии на международной арене, направленным на решение приднестровского вопроса;

• способствуя консолидации мер доверия между населением обоих берегов Днестра путём разработки программ социально-экономического развития.

Несмотря на разное видение государствами ЕС приоритетов в области безопасности и стабильности в Евроазиатском пространстве, в последние годы это сообщество государств стало проводить более активную политику в контексте урегулирования приднестровского конфликта. Стимулом к осознанию лидерами ЕС важности ликвидации очага напряжения в непосредственной близости к границам Евросоюза, стали военные действия на Украине, в результате чего ЕС выражает готовность взять на себя большую ответственность в различных областях, таких как:

• энергетическая безопасность на обоих берегах Днестра;

• недопущение военных действий на территории самопровозглашенной ПМР в связи с войной на Украине;

• поощрение мер по консолидации доверия между Кишиневом и Тирасполем посредством реализации в Приднестровье ряда гуманитарных проектов, а также проектов строительства объектов социальной инфраструктуры, финансируемых ЕС;

• участие в качестве наблюдателя в консультациях и в переговорном в формате «5+2».

ЕС сыграл важную роль в преодолении энергетического кризиса в Приднестровье в результате прекращения Украиной транзита российского газа по своей территории, однако европейским лидерам, пока не удалось превратить своё растущее присутствие в Молдове в реальные рычаги влияния на тираспольских лидеров, на население, бизнес и политический режим Приднестровского региона. Очевидно, уровень лиц, ответственных от ЕС за участие в процессе приднестровского урегулирования, совмещающих эти обязанности с основной работой, явно недостаточен для того, чтобы полноценно владеть ситуацией в регионе и вырабатывать эффективные предложения для сближения двух берегов Днестра. Для того чтобы оказать действенную помощь в разрешение приднестровского конфликта, ЕС желательно создать в Кишиневе постоянно действующий офис с опытным дипломатом высокого ранга, который будет заниматься только вопросами оказания содействия в объединении двух берегов. В результате, иметь такого рода рычаги, которые позволили бы более решительно продвигать свои собственные интересы в регионе, в первую очередь в области обеспечения стабильности и безопасности на Юго-Восточной границе Союза. Это станет возможным лишь при условии:

• активного участия, в координации с руководством Республики Молдова, в гуманитарных, социальных и экономических проектах на левом берегу Днестра;

• выполнения посреднических функций в разрешении экономических, культурных и гуманитарных проблем между руководством самопровозглашенной ПМР и Республики Молдова;

• разработки и предложения сторонам своего видения решения приднестровской проблемы, которое бы поддерживалось большинством стран ЕС;

• проведения целенаправленной политики по демократизации и демилитаризации приднестровского региона в рамках усилий по консолидации доверия между сторонами в конфликте;

• реализации на практике конкретных мер, направленных на стимулирование принятия тираспольской администрацией определённых решений, применяя и принуждение, где это необходимо;

• нейтрализации политики денационализации (румынизации) молдаван;

• оказания давления на руководство Республики Молдова с целью приведения языкового законодательства в соответствие с Европейской конвенцией о защите и поддержке языков, которыми пользуются традиционные меньшинства;

• активной дипломатической работы на приднестровском направлении, оказание помощи Республике Молдова и России в устранении недопонимания в вопросах разрешения приднестровского конфликта.

Однако, на данный момент ЕС, несмотря на всплески активности вследствие того либо иного обострения ситуации, не готов играть более активную роль в решении приднестровской проблемы, которая бы соответствовала континентальному и глобальному статусу этой международной многосторонней организации. ЕС имеет рычаги непрямого влияния на сепаратистский режим, однако не задействует эти рычаги, полагаясь на румынских евродепутатов и на способность руководства Молдовы вовлечь тираспольских лидеров в процесс поиска приемлемого варианта разрешения конфликта при участии России.

Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) неэффективна в вопросе разрешения приднестровского конфликта в основном из-за того, что Россия обладает правом вето в этой организации и пользуется им исходя из собственных внешнеполитических интересов. Наиболее показательными в этом плане являются политические резолюции, по приднестровскому вопросу, выносимые на рассмотрение саммитов ОБСЕ, принятие которых систематически блокируются российской стороной. Как правило, участники этих встреч на высшем уровне ограничиваются общими заявлениями. Многолетние разговоры о том, что ОБСЕ необходимо преобразовать в международную организацию, способную предупреждать и разрешать конфликтные ситуации в зоне своей геополитической ответственности, не принесли пока ощутимых изменений ситуации.

Позитивный опыт Европы в противодействии территориальному сепаратизму:

• опыт Испании: внесение в Конституцию статей о предоставлении более широкой автономии Стране Басков, а также Каталонии и дальнейшее предоставление широкой автономии другим субъектам, культивирование центростремительных тенденций в регионах, активная работа с региональными элитами в части сохранения территориальной целостности Испании;

• опыт Франции: продуманная и взвешенная политика центрального правительства по отношению к сепаратистским тенденциям на Корсике;

• опыт Великобритании — отказ от использования силовых методов против сепаратистов, предоставление широкой автономии Северной Ирландии и Шотландии, работа представительных органов власти автономий, можно назвать успешным. Стоит внимательнее изучить опыт этих стран во взаимоотношениях с сепаратистами.

Отрицательный опыт – бывшая Югославия (Сербия).

16.7. Интересы Украины в Приднестровье

Украина является одним из важных действующих игроков в урегулировании приднестровского конфликта. Исходя из характера противостояния между Кишинёвом, Москвой и Тирасполем, а также учитывая незаконное нахождение российских войск на соответствующем сегменте юго-западной границы Украины, Приднестровье как регион должно быть зоной стратегических интересов этого государства с точки зрения защиты обеспечения стабильности и безопасности, особенно после начала полномасштабных военных действий с Россией в феврале 2022 года. Однако при попытках найти некую стратегическую линию Киева в отношении этого анклава складывается ощущение, что Украина действует в основном с оглядкой на Россию или на Запад, в зависимости от своих сиюминутных политических и экономических интересов. Самостоятельной стратегии Киева в данном регионе не наблюдается, однако после начала войны с Россией взаимодействие с регионом активнее координируются с руководством Молдовы.

При этом Украина сыграла активную роль в обеспечении безопасности на приднестровском участке молдо-украинской границы в период с 2006 по 2022 год, когда в соответствии с молдавско-украинским межправительственным соглашением, были введены новые правила прохождения грузов через молдавско-украинскую границу. Украинская сторона стала пропускать приднестровские грузы только в том случае, если они оформлены молдавской таможней.

Официальный Киев стоит на позициях единства и территориальной целостности Молдовы. С другой стороны, ряд политических организаций либерально-националистической и праворадикальной ориентации поддерживают идею интеграции Приднестровья в Украину и даже военной оккупации региона, оказывая давление на правительство этой страны. Однако после завершения первого года войны эта тема практически полностью исчезла с повестки дня политиков и СМИ.

Несмотря на то, что количество граждан Украины в Приднестровье не превышает 3 тыс. человек, руководство самопровозглашённой республики стремится поддерживать украинские этнокультурные и общественно-политические организации. Так, Союз украинцев Приднестровья имеет отделения во всех районах левобережья Днестра. Создан украинский лицей в Тирасполе, в местных школах создаются украинские классы. Следует отметить, что, несмотря на официальный статус украинского языка, подавляющее большинство украинцев Приднестровья остаются русскоязычными.

Руководство непризнанной ПМР стремилось разыграть «украинскую карту» в расчете на более активное трансграничное сотрудничество с Украиной, в основном во взаимодействии с украинскими областями. Также Тираспольские власти периодически обращались к идее «возвращения приднестровской территории» в состав близкой по менталитету и исторической памяти Украины. Официальная пропаганда сепаратистского режима настойчиво продвигала идею, что такой вариант разрешения многолетней проблемы сулит для экономики региона куда больше перспектив развития, чем в ранге полной самостоятельности в союзе «с погрязшей в долгах Молдовой». Даже одна Одесская область с её портами, промышленностью и экономическим потенциалом якобы позволит Приднестровью задышать полной грудью.

Однако здравомыслящие украинские политики понимают, что долгосрочные интересы Украины заключаются в содействии восстановлению территориальной целостности Молдовы и недопущении возможного поглощения, в будущем, Молдовы с Румынией, так как в противном случае у объединенной Румынии возникнут серьезные территориальные претензии к Украине. Спасением от таких претензий может быть сохранение суверенного государства Республика Молдова, и важнейшим фактором сохранения этого суверенитета является реинтеграция Молдовы. В реализации этой задачи Украина может и должна сыграть свою роль после окончания войны с Россией.

16.8. Позиция Румынии по вопросу о восстановлении территориальной целостности Молдовы

В качестве страны-члена Евросоюза и НАТО Румыния вынуждена следовать в фарватере внешней политики этих многосторонних международных организаций, как минимум на уровне дипломатической риторики. Именно в силу этих обстоятельств Бухарест поддерживает территориальную целостность Молдовы и считает неприемлемым сценарий отказа Молдовы от «сепаратистского» Приднестровья.

Новый подход Румынии к двухсторонним отношениям после прихода к власти в Кишинёве Альянса за европейскую интеграцию и его производных, включая PAS, в дальнейшем, основан на стремлении оказать всяческое содействие усилению прозападной ориентации Молдовы под предлогом сближения с ЕС и более тесного сотрудничества с НАТО.

Согласно сегодняшней официальной позиции Румынии, разделяемой также молдавскими сторонниками румыно-унионизма, Молдова является «вторым румынским государством», молдаване – «румынами», молдавский язык – «румынским». Историческими «румынскими землями» в Бухаресте также считают территории Южной Бессарабии и Северной Буковины, входящие в состав Украины. Под предлогом оказания поддержки Кишиневу «в сохранении румынской цивилизации» в регионе создаются предпосылки румынизации Молдовы. Следует отметить, что идея объединения «двух Румыний» стала превалирующей в деятельности президента Т. Бэсеску. Он не раз заявлял об этом, уверяя граждан двух стран, что это произойдет в прогнозируемом будущем и в рамках Евросоюза. Последующие руководители Румынии периодически возвращаются к этому вопросу, вдохновляясь позицией президента Санду и PAS, которые совместно с судьями Конституционного суда (практически все они являются гражданами Румынии), определенно пребывая в ситуации конфликта интересов, совершили преступление против современного молдавского государства, отменив целый ряд законодательных актов, регулирующих наименование и функционирование государственного языка, а также органов власти в стране.

Румынские политические деятели периодически делают заявления о том, что Молдова, в ближайшем будущем, может войти в состав их страны, при этом граница Румынии, а значит и Евросоюза, пройдет по Днестру. В этом «предположении» и сконцентрированы тайные помыслы румынского политического истеблишмента и суть подковёрной политики Бухареста, в расчете на известную «тактику свершившегося факта» – поглощение Республики Молдова (без Приднестровья). Важная часть этой политики – антироссийская риторика и создание, под видом заинтересованного участия, непреодолимых препятствий в урегулировании Приднестровского конфликта.

Запугивание румынизмом правобережной Молдовы является важнейшим аргументом в зомбировании населения приднестровского региона со стороны руководства сепаратистского режима и отдельных представителей российского политического истеблишмента. Нынешнее руководство Румынии прекрасно понимает, что даже сам фактор участия этой страны в урегулировании приднестровского конфликта способен существенно отдалить само урегулирование, поэтому всячески старается проявить соответствующую заинтересованность.

Если говорить об официальной позиции Бухареста, то она упакована в «конструктивную и логичную» оболочку и заключается в стандартном наборе мнений и рекомендаций, которые звучат вокруг приднестровского конфликта много лет, но так и не помогли хоть немного продвинуть процесс урегулирования.

Румыния против решения приднестровского конфликта через «федерализацию» Молдовы. При этом официальный Бухарест ссылается на отрицательный опыт урегулирования данного конфликта, на основе так называемого «меморандума Козака», разработанного российской стороной при участии властей Молдовы и непризнанного Приднестровского региона. По мнению румынской, стороны, план Козака не был принят, поскольку он не гарантировал целостности и суверенитета Молдовы, а решение приднестровского конфликта, основанное на участии сторон в формате «5+2» (Республика Молдова, Приднестровье, ОБСЕ, Россия, Украина и наблюдатели от США и ЕС) обеспечит гарантии суверенитета и территориальной целостности Молдовы».

Также румынская сторона подчеркивает, что существующий миротворческий механизм на Днестре давно уже выполнил свои первоначальные задачи, и его необходимо адаптировать к новому этапу и трансформировать в многонациональную гражданскую миссию под международным мандатом. В этом контексте, полагая, что российское военное присутствие является источником поддержки приднестровского сепаратизма, Бухарест считает необходимым полный вывод российских войск из левобережных районов, что, по его мнению, создаст условия для урегулирования конфликта.

Румынская дипломатия, ссылаясь на нормы международного права, справедливо полагает, что у населения левобережных районов Молдовы отсутствуют основы для самоидентификации в качестве народа. По мнению румын, в отличие от Косово, у жителей Приднестровья отсутствует национальная идентичность. Не существует приднестровского народа, есть лишь население, управляемое военной силой. Жители Приднестровья не отличаются ни своей культурой, ни языком, ни религией, ни традициями от жителей Республики Молдова или приграничных районов Украины. Согласно международному праву, государство должно иметь территорию, национальную самобытность и суверенитет. Приднестровье имеет только территорию.

Румыния заинтересована войти в международный формат переговоров по приднестровскому урегулированию. Бухарест стремится к повышению своего геополитического статуса в регионе, не скрывает своих интересов стать важным игроком на Балканах и в Причерноморье. Участие в разрешении конфликта с сепаратистскими властями Приднестровья может способствовать достижению этой внешнеполитической цели. Также существуют опасения, что Румыния косвенно не признает результаты переговоров, в которых она не участвовала, что будет способствовать нарастанию напряженности в регионе. Однако Москва и Тирасполь категорически против вовлечения румынской стороны в урегулировании конфликта, вынуждая Бухарест проводить свою политику в данном вопросе в рамках двухсторонних отношений, региональных международных организаций, а также путем поощрения своих ставленников в руководстве Республики Молдова к реализации различных прорумынских и антироссийских акций.

16.9. Основные причины, мешающие урегулированию конфликта

Причины застоя и отсутствия положительной динамики в усилиях по восстановлению территориальной целостности страны заключаются не только в изъянах международного многостороннего формата, которым достаточно ловко на протяжении последних лет пользуются те, кто хочет превратить процесс урегулирования приднестровского конфликта в бесконечный.

За прошедшие годы власти Молдовы так и не удосужились разработать адекватную и действенную стратегию урегулирования приднестровского конфликта, продолжают действовать импульсивно и неуверенно, с оглядкой на Румынию либо на Запад и, в меньшей степени, на Россию, полностью полагаясь на поддержку одних либо других партнёров, перекладывая на них политическую ответственность за предпринимаемые действия и их результаты.

Участники переговорного процесса в формате «5+2», в отсутствие активной и целенаправленной политики Молдовы в приднестровском вопросе, наталкиваясь на активное сопротивление России, не склонны взять на себя политические риски в разрешении сепаратистского кризиса в Молдове. Как следствие на протяжении нескольких десятилетий стороны в конфликте, а также международные посредники и наблюдатели не способны создать реальные предпосылки для решения приднестровского вопроса в соответствии с нормами и принципами международного права.

В целях сохранения статус-кво до подходящих времён, Россия устами приднестровских лидеров настойчиво использует стратегию якобы этнической подоплеки противостояния между Кишинёвом и Тирасполем. В этом случае сепаратистский режим, в качестве выразителя интересов «находящейся под угрозой этнической группы», то есть так называемого «приднестровского народа», имеет якобы законное право стать полноправной стороной международного переговорного процесса. Более того, если удастся убедить и других участников переговорного процесса в межэтническом характере конфликта, то это в определённой степени оправдывает присутствие российских войск на молдавской территории и деятельность России в качестве посредника и гаранта.

Это, по мнению кремлевских стратегов, должно придать определенную легитимность не только претензиям сепаратистского режима, но и оправдать существующий «миротворческий» формат в зоне безопасности на Днестре. Кроме того, такая позиция помогает просто «тянуть время» до прихода в Кишиневе к власти приемлемых для России сил.

Именно в этом направлении выстраиваются основные дипломатические усилия России по навязыванию статуса равноправной стороны в переговорном процессе для Тираспольского сепаратистского режима. Такой подход к конфликту снимает с России обвинения в том, что это государство и есть на самом деле другая сторона конфликта, который, в силу этого факта, является международным.

Стремление представителей ЕС и США, поддержанное ОБСЕ, выдвинуть в качестве ключевой цели многостороннего переговорного формата активизацию диалога и конкретного сотрудничества между Кишинёвом и Тирасполем свидетельствует о том, что Запад, также, воспринимает конфликт как этнический, а также о склонности ЕС и США к упрощённому восприятию природы конфликтов на постсоветском пространстве. Однако, скорее всего Запад и, особенно, США, как было показано выше, просто тянут время, не желая обострять отношения с Россией на менее приоритетном, чем другие, молдавском направлении. Действительно, этнические конфликты могут быть разрешены в рамках диалога противостоящих сторон. Однако прямые переговоры о реинтеграции между правительством Молдовы и Тираспольским сепаратистским режимом, существование которого полностью зависит от России, лишены смысла до тех пор, пока Россия не сочтёт нужным пойти на уступки или, по крайней мере, изменить свою нынешнюю стратегию. Пока Кишинёв не разрушит эти шаблоны международного восприятия ситуации вокруг приднестровского конфликта, Россия сможет рассчитывать на успех в воплощении в жизнь этих идей. Нам, молдаванам, следует четко осознать, что денационализация молдаван, стремление превратить нас в румын, в случае успеха, могут стать решающим фактором в восприятии позиции России международным сообществом.

При этом важно понимать, что в интересах России разрешить этот конфликт, и Путин в 2003 году совершенно искренне планировал воссоединить два берега на условиях, устраивающих Россию. Но самое интересное заключается в том, что эти условия вполне устраивали и Республику Молдова. Если бы план Козака не сорвали, то мы бы имели сегодня объединенную страну, с общей границей, таможней, финансовой и налоговой системой. Почему Воронин отказался подписывать это план – большая тайна, и те объяснения, что мы слышим от третьего президента, как-то не до конца убедительны.

Мы уверены, что в интересах России объединить Республику Молдова, Путин это хорошо понимал и понимает. Нам следует это понять самим, прекратить любые формы русофобии, восстановить отношения и вернуться к многостороннему сотрудничеству с Россией, в первую очередь в вопросе восстановления территориальной целостности нашей страны.

16.10. Стратегия разрешения приднестровского конфликта – основные принципы

Основательное решение конфликтов невозможно не только без устранения объективных основ конфликтного противостояния, но и выявления субъективных расхождений самих участников конфликта и представителей международного сообщества, участвующих в его урегулировании. В этом контексте приднестровский конфликт необходимо рассматривать как политико-территориальный и международный с учетом динамики изменений геополитических интересов ведущих держав на региональном и континентальном уровне.

Сторонами в данном международном конфликте являются Республика Молдова и Российская Федерация, которая использует Тираспольский сепаратистский режим в качестве инструмента для достижения своих долгосрочных геополитических целей в Юго-западной части постсоветского пространства. Но даже в случае более конструктивного подхода Москвы к приднестровской проблеме, трудно найти специальный статус Приднестровского региона, принятие которого автоматически разрешит конфликт. Его урегулирование необходимо искать в области хорошо продуманной стратегии, на основе которой молдавскими властями будут предприняты последовательные усилия, поддержанные международными партнерами, направленные на территориальное объединение страны. Это поэтапный процесс, который продлится достаточно длительное время, потому как будет необходимо найти взаимоприемлемую платформу и взвешенные подходы, удаление негативных стереотипов, которые тщательно культивируется в сознании жителей Приднестровского региона. В некоторых случаях, не без оснований. В частности, ошибки Майи Санду и Правительства PAS при разрешении энергетического кризиса зимой 2025 явились еще одним поводом для пропагандистской машины сепаратистского режима обратить негатив на Республику Молдова, приравняв все политические силы и жителей правого берега к небольшой группе лиц из правящей верхушки PAS. И этот пример не единственный.

Стратегия молдавского государства должна содержать промежуточные и долгосрочные цели, направленные на безусловное и обязательное применение норм и принципов международного права в процессе урегулирования конфликта. Для достижения данной цели изначально необходимо демонтировать основы сепаратистской конструкции приднестровского конфликта, исходя из его истинной природы и содержания.

В этом смысле приднестровский конфликт определяется не столько как борьба центральной власти и сепаратистской окраины, а как результат устремлений извне, направленных на территориальный раскол Молдовы, ослабление суверенитета страны, процесс, поддержанный Россией и не получивший адекватной оценки, а также стремления конструктивно подойти к последовательной работе по разрешению конфликта со стороны молдавских властей. Попытка разрешить конфликт на основе так называемого «Плана Козака» не увенчалась успехом вследствие сопротивления со стороны пятой колонны внутри Молдовы, нерешительности власти ПКРМ и ее лидера Воронина, а также вмешательства внешних сил, заинтересованных в наличии постоянно тлеющих конфликтов в этой части Европы. При этом не вызывает сомнения, что судьба Приднестровского региона должна решаться в Кишинёве в строгом соответствии с нормами и принципами международного права, а посредники и гаранты должны ему помогать в нахождении взаимоприемлемого варианта именно на этой основе. Финал такого решения – соглашение сторон конфликта относительно специального статуса левобережных районов в составе Республики Молдова и получение ими автономии в составе молдавского государства. При этом в процессе переговоров нужно категорически избегать использования терминов «федерация», «конфедерация» и прочее, способных возбудить активистов пятой колонны и зарубежных недоброжелателей, задача которых заключается в заморозке конфликта и срыве любых соглашений об урегулировании.

На данный момент, когда существующая международная система безопасности, возможно, достигла предела своих возможностей, современная действительность обнаружила острую необходимость в поиске новых и более совершенных методов и приемов управления и урегулирования международных конфликтов. Исходя из этих системных предпосылок, для Молдовы наиболее адекватной была бы стратегия урегулирования приднестровского конфликта, основанная на следующих основных принципах:

Во-первых, международный принцип нерушимости границ и уважения суверенитета, территориальной целостности государств должен оставаться основным в разрешении приднестровского политико-территориального конфликта, основой обеспечения стабильности и безопасности, в том числе и на региональном уровне. Произвольные и волюнтаристские попытки противопоставить этому принципу право на самоопределение народов и создание собственной государственности на основе «региональной идентичности» должны рассматриваться как преднамеренные действия, направленные против мира и спокойствия всех стран данного региона.

Переговорный процесс должен основываться и исходить из безусловного уважения территориальной целостности, независимости и суверенитета молдавского государства, признанного таковым международным сообществом.

Во-вторых, методы и средства, применяемые государством для восстановления своей территориальной целостности, должны быть направлены в первую очередь на обеспечение безопасности страны, её конституционного строя, реальной независимости, на создание предпосылок консолидации суверенитета государства, его экономического развития, укрепление политического статуса, в том числе на международной арене, сохранение геополитического равновесия и стабильности на региональном уровне.

В-третьих, с учётом природы приднестровского конфликта и его международного характера методы его урегулирования должны основываться на политических механизмах и дипломатических средствах, которые имеются у государств-членов пятистороннего международного переговорного процесса, а также многосторонних организаций (ООН, ЕС, ОБСЕ). Ключевым элементом поиска приемлемого формата восстановления территориальной целостности должна стать проактивная позиция молдавского государства, которая будет исходить из продуманной стратегии и эффективного сотрудничества с зарубежными партнёрами, заинтересованными в стабилизации положения в данной части Юго-Восточной Европы и, не в последнюю очередь, с Россией.

В-четвёртых, в центре усилий по восстановлению территориальной целостности государства должны находиться интересы конкретных людей проживающих на обоих берегах Днестра. Только тогда, когда урегулирование конфликта окажется для участников противостояния выгоднее, чем продолжение вражды, появится прогресс.

В этом смысле необходимо вывести миротворческий процесс из исключительной сферы политики и дипломатии, более активно развернуть реалистическую и прагматическую работу по преодолению отчуждения и консолидации мер доверия на уровне больших групп населения и гражданского общества. В этом направлении следует активизировать работу государственных СМИ, готовить и предоставлять соответствующую информацию СМИ, находящимся в частной собственности, в том числе из России и других зарубежных стран. Это деятельность должна существенно увеличить шансы на продвижение вперед по пути восстановления территориальной целостности страны.

В-пятых, при формировании системы подходов к разрешению политико-территориального и международного конфликта необходимо максимально исходить из учета специфики и динамики современной международной системы, отражающей противоречия процесса формирования нового мирового порядка после завершения холодной войны.

Должна обеспечиваться действенная интернационализация процесса урегулирования конфликта в плане участия в этом процессе международного сообщества. В этом плане следует с пониманием относиться к стремлению России играть ключевую миротворческую или посредническую роль в качестве сложившейся реальности, но, наряду с этим, активнее подключать ведущие международные структуры к урегулированию сепаратистского кризиса. Качество международной поддержки должно исключить ситуации или сократить риск использования приднестровского конфликта отдельными участниками процесса урегулирования для укрепления своего статуса и поддержания политического веса на международной арене.

При этом всем властным молдавским политическим силам следует вести осторожную политику в отношении сепаратистского режима и жителей левого берега, тщательно избегать провокаций, имея в виду расширенную (вольную) трактовку международного права в данной области после присоединения Крыма со стороны России, сил ее поддерживающих, а также руководства США, пришедшего к власти в начале 2025 года.

В-шестых, ввиду своих ограниченных геополитических возможностей, Молдова может создать реальные предпосылки восстановления своей территориальной целостности, лишь убедив дипломатическим путем Россию в наличии собственного интереса в вопросе урегулирования приднестровского конфликта при конструктивной поддержке международных партнёров. Ключевым элементом этой стратегии должно стать окончательное разрушение представления об этническом характере приднестровского конфликта, что позволит перевести переговорный процесс в более конструктивное русло и четко обозначить стороны конфликта.

Основные усилия молдавского государства по разрешению приднестровского конфликта должны быть направлены на то, чтобы убедить Москву в том, что ее текущая политика по поддержке сепаратизма в Молдове и, в целом, по приднестровскому конфликту невыгодна России в перспективе стратегических внешнеполитических целей этого государства.

Только осознание Россией возможности достичь долгосрочные геополитические цели в юго-восточной части Европы, восстановить свое влияние в Молдове, а не только в Приднестровье, может заставить руководство этой страны занять конструктивную позицию в урегулировании приднестровского конфликта.

В случае отказа от этого конструктивного варианта, только осознание Россией потерь политического капитала на международной арене может заставить Москву пойти на уступки и проводить позитивную политику в урегулировании приднестровского конфликта.

Однако, реальность такова, что Россия не будет делать подарки в форме решения приднестровского конфликта политическим силам, проявляющим явную враждебность по отношению к России и ее политическому руководству.

В-седьмых, чтобы сократить риски прямой конфронтации с Россией, необходимо как можно активнее использовать возможности публичной дипломатии, институтов гражданского общества, нацеленных на изменении ошибочного восприятия в российском обществе (включая элиту) и на Западе приднестровского конфликта как этнического. Отсутствие у нашего государства успехов в этом направлении можно объяснить исключительно непоследовательной и поверхностной политикой молдавских правительств, которые сменяли друг друга, не утруждаясь выработкой комплексной и обоснованной стратегии урегулирования конфликта.

В-восьмых, параллельно с усилиями по информированию международной общественности об истинном характере приднестровского конфликта как политико-территориального и международного, правительство должно обратить внимание российской и международной общественности на российскую финансовую и экономическую помощь, на военную, политическую и моральную поддержку, обеспечивающие выживаемость сепаратистского режима.

Это особенно важно в преддверии возможных договоренностей о восстановлении в комплексе отношений между Россией и США и завершении российско-украинской войны. Завершение войны на Украине должно положить конец влиянию многих интересов на политику России в Молдове, сделать ее соответствующей стратегическим интересам этого государства, на которые указано выше, а не частных лиц и группировок, как сегодня. Именно Путин – инициатор неудавшегося Плана Козака, понимает этот интерес лучше, чем любой российский политик. Кроме того, активная внешнеполитическая деятельность Молдовы должна быть направлена на то, чтобы подвести Россию к единственному правильному выводу, что не в её интересах играть с сепаратизмом, особенно когда бывшая метрополия сталкивается со схожими проблемами в своих собственных регионах, таких как Северный Кавказ, Поволжье, Сибирь и Дальний Восток с его неконтролируемыми миграционными потоками и предпосылками сепаратизма.

В-девятых, параллельно с изложенным выше, дополнительные усилия должны быть приложены для уменьшения зависимости Тираспольского режима от России, и, обусловленное реформами привлечение молдавских и международных инвестиций в экономическое и социальное развитие региона. Эта политика должна помочь создать в левобережье Днестра демократические институты и возможность для конструктивных переговоров между политическими лидерами двух берегов.

В-десятых, следует прекратить денационализацию (румынизацию) молдаван, внеся соответствующие изменения в молдавское законодательство.

В-одиннадцатых, необходимо развивать экономику и финансовую систему Республики Молдова таким образом, чтобы уровень жизни на правом берегу был существенно выше, чем на левом, а сама жизнь была существенно комфортнее в плане социальных программ и политических свобод.

16.11. Тактика в разрешении приднестровского конфликта

История приднестровского конфликта – это в то же время история многочисленных неудачных попыток его урегулирования. Она вобрала в себя как мировой и региональный опыт, так и традиционные методы разрешения конфликта, основанные на инициативах самих конфликтующих сторон. С момента прекращения военных действий и перехода к переговорной фазе количество официальных и неофициальных встреч за столом переговоров не уступает и куда более длительным региональным конфликтам. Однако переговорный процесс в рамках международного и многостороннего формата, известного как «5+2», не приобрел перманентный характер, что усложняло процесс нахождения политического решения приднестровского вопроса. На протяжении более чем 30 лет переговорный процесс с участием международного сообщества так и не стал эффективным способом нахождения взаимоприемлемого компромисса.

Используемые меры по урегулированию приднестровского конфликта недостаточно эффективны, прежде всего, из-за того, что их набор весьма ограничен, и они используются к тому же лишь периодически, в зависимости от интересов и стратегии великих держав, вовлечённых в процесс разрешения данного вопроса.

Конкретный вариант разрешения приднестровского конфликта должен быть завершающим этапом серии согласований и политических переговоров, их финалом. Стремление Молдовы на протяжении достаточно длительного периода обязать Тирасполь принять определённый вариант нормализации положения в восточных районах Молдовы при поддержке международных партнёров не принёс реальных результатов. Именно поэтому необходимо сконцентрировать внимание на стратегии переговоров, на перевод переговорного процесса из сферы статуса Приднестровского региона, привязанного Россией к якобы межэтническому характеру конфликта, в область максимально конкретного применения принципов и норм международного права.

Должны соблюдаться сбалансированность и гибкость позиций, что означает возможность, с одной стороны, демонстрировать приверженность чётко сформулированным принципам разрешения конфликта, открытость к системному взаимодействию, а с другой, не вступать в открытую конфронтацию с оппонентами, сотрудничество с которыми в любом случае необходимо для реализации национальных интересов. Применение такой сбалансированной стратегии возможно, если она основана на многовариантном прогностическом анализе.

Основательное решение приднестровского конфликта невозможно без снятия объективных основ конфликтного противостояния, а также без выявления истинных, скрытых интересов, которые генерируют субъективные расхождения самих участников конфликта и представителей международного сообщества, участвующих в его урегулировании. Необходимо пошаговое продвижение к разумному компромиссу, при котором каждый новый шаг будет тщательно продуман и направлен на создание оптимальных условий для окончательного урегулирования конфликта с сепаратистским режимом.

При выстраивании переговорного процесса следует творчески применить принцип «реалистического урегулирования конфликта», исходя из понимания невозможности одномоментного его разрешения, минуя относительно длительный период согласования множества вопросов. Поэтому основными методами урегулирования конфликтов являются переговоры и посредничество. Противоречие, лежащее в основе конфликта, при этом не разрешается, однако переходит из открытой в латентную фазу, что может рассматриваться в качестве оптимального выхода из конфликта в современных условиях.

Активное использование переговорной технологии конфликтного менеджмента предполагает применение шести базовых элементов:

• настаивание на использовании объективных критериев в оценке характера приднестровского конфликта на основе понятий и норм международного права;

• настаивание на первичности объективных (жизненных, не связанных с политикой) интересов жителей обоих берегов Днестра и Республики Молдова в целом при определении подходов к урегулированию конфликта;

• сосредоточение на интересах и предмете переговоров, а не на официально заявленных позициях сторон, принимающих участие в урегулировании конфликта;

• сосредоточение на сути переговоров, но нее форме, в которой высказывают свои позиции наиболее эмоциональные представители сторон. Оперативное и конструктивное реагирование на возможные провокации в рамках трехсторонней комиссии. Исключение из переговорного процесса обсуждение подобных случаев;

• привлечение к сотрудничеству в вопросах приднестровского урегулирования руководства Гагаузской автономии, в контексте положительного опыта, накопленного Гагауз Ери за период существования в качестве автономии;

• разработка взаимовыгодных вариантов на основе ясно сформулированных принципов международного права.

Крайне важна в продвижении к миру и согласию «десакрализация конфликта», то есть отказ России и Тираспольской администрации от его превращения в ключевой инструмент легитимации так называемой «молдавской приднестровской республики».

Параллельно необходимо систематически рассматривать и совместно решать гуманитарные и социальные проблемы восточных районов Молдовы в целях консолидации мер доверия между гражданами обоих берегов Днестра. Однако эти действия в партнерстве с международными партнёрами Молдовы не должны приводить к усилению сепаратистского режима. Только реабилитированные социально и экономические отношения между гражданами страны могут способствовать ответственному подходу к переговорному процессу.

Ряд практических рекомендаций в плане принятия конкретных шагов по повышению уровня эффективности урегулирования международных конфликтов как на национальном уровне для Республики Молдова, так и международном:

• учитывая имеющиеся слабости в миротворческой деятельности Молдовы и отсутствие систематизированной концепции в этом направлении, представляется целесообразным принять Стратегию разрешения приднестровского конфликта и восстановления территориальной целостности Республики Молдова;

• cоздать специальные государственные СМИ (телевидение, радиостанции, Интернет-издания) с целью разъяснения населению Приднестровья положений принятой Стратегии, а также объективного освещения жизни на правом и левом берегах Республики Молдова;

• необходимы фундаментальные исследования в области конфликтологии, привлечение ученых-международников, специалистов естественных наук, экспертов ведущих институтов неправительственного сектора с тем, чтобы стратегия правительства была подкреплена объективными научными оценками;

• создание при органах государственной власти, непосредственно принимающих решения по урегулированию конфликта, Исследовательского Центра по изучению конфликта. В функции Центра должны входить выработка конкретных предложений по установлению мира и его поддержанию, а также постконфликтное восстановление территориальной целостности государства;

• наиболее благоприятный вариант завершения приднестровского конфликта – это его разрешение. Разрешение политико-территориального международного конфликта выражается в устранении причин, его породивших, то есть в устранении противоположности интересов противоборствующих субъектов. Для этого необходимы значительные усилия, ибо саморазрешение конфликта практически невозможно. Поэтому приоритетным способом выхода из такого рода конфликтов можно считать их урегулирование, то есть ограничение открытого конфликта, прекращение конфликтных действий, исключение любых действий руководства Республики Молдова, способных квалифицироваться как нарушение прав мажоритарной нации на свою идентичность, культуру и язык, а также прав национальных меньшинств, снижение уровня противостояния сторон, деэскалация напряженности, снижение уровня враждебности в отношениях, отказ каждого участника от односторонних действий и переход к поиску компромиссного решения проблемы.

Очень важно все острые моменты четко расписать по времени, при этом важнейшее внимание следует уделить тому, чтобы сразу объединить страну в экономическом плане (финансовая, налоговая, таможенная, пограничная и т.д. системы, снятие пограничных постов), создав условия для развития государства и постепенной интеграции во всех областях.